Ох хохо. Ох — сказка, текст читать. Украинские народные сказки

В стародавние времена все это было не так, как ныне, раньше всякие чудеса на свете творились, да и свет-то был не такой, как теперь. Нынче этого ничего нету... Расскажу я вам сказку про лесного царя Оха, какой он был. Давным-давно, не на нашей памяти, а пожалуй, когда еще и отцов и дедов наших не было на свете, жил-был бедный мужик с женой, у них был всего один сын, да и тот не такой, как надо: уродился такой ленивец, что и не приведи господи! И за холодную воду не возьмется, все на печи сидит, только просо пересыпает. Ему уже, пожалуй, лет двадцать, а он все без штанов на печи живет — никогда не слазит, как подадут поесть, поест, а не дадут, то и так обходится.

Вот отец с матерью и горюют:
— Что нам с тобой, сынок, делать, что ты ни к чему не гожий! У других дети своим отцам помогают, а ты только даром у нас хлеб переводишь!

А ему хоть бы что: сидит да просо пересыпает... У других-то пойдет ребенку пятый, шестой год, а он уже отцу-матери в помощь; а этот вот вырос такой детина, что аж под самый потолок, а все без штанов ходит, делать ничего не умеет.

Горевали-горевали отец с матерью, а потом мать и говорит:
— Что ж ты, старик, думаешь с ним делать? Вишь какой он уже вырос, а такой дурень — ничего делать не умеет. Отдал бы ты его хотя бы внаймы. Может, чужие люди его чему-либо дельному научат?

Пораздумали, и отдал его отец к портному в обученье. Вот побыл он там дня три, да и убежал; забрался на печку — опять просо пересыпает. Побил его отец хорошенько, выругал, отдал к сапожнику учиться. Так он и оттуда убежал. Отец опять его побил и отдал учиться кузнечному ремеслу. Но и там он долго не пробыл — убежал. Что делать отцу?

— Поведу, — говорит, — его такого-сякого, в другое царство: уж куда ни отдам внаймы, то отдам, может, оттуда и не убежит. — Взял и повел его.

Идут они и идут, долго ли, коротко ли, вошли в такой дремучий лес, что только небо да землю видать. Входят в лес, утомились немного; видят — стоит у дорожки обгорелый пенек, старик и говорит:
— Притомился я, сяду отдохну маленько. Только стал он на пенек садиться и вымолвил:
— Ох! Как же я утомился! — как вдруг из пенька, откуда ни возьмись, вылазит маленький дедок, сам весь сморщенный, а борода зеленая, аж по колена.
— Что тебе, — говорит, — человече, от меня надобно? Удивился старик: откуда такое диво взялось? И говорит ему:
— Я разве тебя звал? Отвяжись!
— Как же не звал, — говорит дедок, — когда звал!
— Кто же ты такой? — спрашивает старик.
— Я — лесной царь Ох. Ты зачем меня звал?
— Да чур тебя, я и не думал тебя звать! — говорит старик.
— Нет, звал: ты ведь сказал: «Ох!»
— Да это я устал, — говорит старик, — вот и сказал так.
— Куда ты идешь? — спрашивает Ох.
— Куда глаза глядят! — отвечает старик. — Веду своего дурня внаймы отдавать, может, чужие люди его уму-разуму научат. А дома, куда его ни отдавал, он отовсюду убегал.
— Так отдай его мне, — говорит Ох, — я его выучу. Только с таким уговором: как год у меня пробудет, ты придешь за ним и, если его узнаешь, то бери, а не узнаешь — еще год у меня прослужит.
— Хорошо, — говорит старик.

Ударили по рукам, магарыч распили; пошел себе старик домой, а сынка Ох к себе повел.

Вот повел его Ох и ведет прямо на тот свет, под землю, привел к зеленой хатке, камышом крытой; и все в той хатке зеленое: и стены зеленые, и лавки зеленые, и жена Оха зеленая, и дети зеленые, — сказано, все, все. А работницами у Оха Мавки — такие изумрудные, как рута...

— Ну, садись, — говорит Ох своему наймиту, — да маленько поешь.

Подают ему Мавки еду, а еда вся зеленая. Он поел.

— Ну, — говорит Ох, — коли взялся у меня работать, то дровец наруби да в хату принеси.

Пошел работник. Уж рубил или нет, а лег на дровах и — уснул. Приходит Ох, а тот спит. Взял он его, а своим работникам велел наносить дров, его связанного на дрова положил и поджег их. И сгорел работник! Взял тогда Ох и развеял пепел его по ветру, но выпал один уголек из пепла. Окропил его Ох живою водой — вдруг ожил работник и стал малость умней и проворней. Опять велел ему дров нарубить. А тот опять уснул. Ох поджег дрова, спалил работника снова, пепел по ветру развеял, уголек живою водой окропил — ожил работник и стал такой красивый, что лучше нету! Вот сжег его Ох и в третий раз и опять окропил уголек живою водой — и сделался из ленивого парубка такой проворный да красивый казак, что ни вздумать, ни взгадать, только в сказке рассказать.

Пробыл парубок у Оха год. Миновал год, приходит отец за сыном. Пришел в лес к тому обгорелому пеньку, сел и говорит:
— Ох!

Ох и вылез из пенька, говорит:
— Здорово, человече!
— Здорово, Ох!
— А что тебе, человече, надобно? — спрашивает.
— Пришел, — говорит, — за сыном.
— Ну, пойдем, коль узнаешь — бери его с собой, а не узнаешь — еще год у меня прослужит.

Пошел старик за Охом. Приходят к его хате. Ох вынес мерку проса, высыпал — и сбежалось петухов видимо-невидимо.

— Ну, узнавай, — говорит Ох, — где твой сын? Смотрит старик — все петухи одинаковые: один в один, не узнал.
— Ну, — говорит Ох, — ступай домой, раз не узнал. Твой сын еще год у меня прослужит.

Пошел старик домой.

Проходит и второй год. Идет опять старик к Оху. Подошел к пеньку:
— Ох! — говорит.

Ох вылез к нему.

— Иди, — говорит, — узнавай! — И повел его в овчарню, а там — бараны и все один в одного. Смотрел-смотрел старик, но так и не узнал.
— Коли так, ступай домой: твой сын еще год у меня проживет.

Ушел старик пригорюнившись.

Проходит и третий год. Идет старик к Оху. Идет и идет, вдруг навстречу ему дед, весь белый, как кипень, и одежда на нем белая.

— Здорово, человече!
— Доброго здоровья, дед!
— Куда тебя бог несет?
— Иду, — говорит, — к Оху сына своего выручать.
— Как так?
— Да так, мол, и так, — говорит старик.

И рассказал белому деду, как отдал он Оху внаймы своего сына и с каким уговором.

— Э! — говорит дед. — Дело твое плохо! Долго он тебя будет водить.
— Да я, — говорит старик, — и сам уже вижу, что дело плохо, да не знаю, что мне теперь и делать. Может, вы, дедушка, знаете, как мне сына-то выручить?
— Знаю, — говорит дед.
— Так скажите мне, дедушка, миленький: я весь век за вас бога буду молить! Все-таки, какой бы там сын ни был, а родной мне, своя кровинка.
— Так слушай, — говорит дед. — Как придешь к Оху, он выпустит тебе голубей, — будет их зерном кормить. Ни одного из тех голубей не бери, а возьми только того, который есть не станет, а будет он сидеть под грушей да перышки чистить: это твой сын!

Поблагодарил старик деда и пошел. Приходит к пеньку.

— Ох! — говорит.

Ох и вылез к нему и повел его в свое лесное царство. Вот высыпал Ох мерку пшеницы, созвал голубей. Слетелось их такое множество, что боже ты мой! И все один в одного.

— Ну, узнавай, — говорит Ох, — где твой сын. Коль узнаешь — твой будет, а не узнаешь — мой!

Вот все голуби клюют пшеницу, а один сидит под грушей, нахохлился и перья чистит. Старик говорит:
— Вот это мой сын!
— Ну, угадал! Бери, коли так.

Ох обратил голубя в такого красивого парубка, что лучшего во всем свете не найти. Сильно обрадовался отец, обнимает сына, целует, оба радуются.

— Пойдем, сын, домой. Вот и пошли.

Идут по дороге, беседуют. Отец расспрашивает, как ему у Оха жилось. Сын все рассказывает, а отец жалуется, как бедствует он, а сын слушает. А потом отец говорит:
— Что же нам теперь, сыне, делать? Я бедняк, и ты бедняк. Прослужил ты три года, да ничего не заработал.
— Не горюйте, таточку, все устроится. Будут, — говорит, — в лесу панычи на лис охотиться; вот обернусь я борзою собакой, поймаю лису, и захотят панычи меня у вас купить, а вы меня за триста рублей и продайте, только продавайте без цепочки: будут у нас деньги, разживемся.

Идут они и идут; глядь — на опушке собаки за лисицей гонятся: никак лиса убежать не может, а борзая никак ее не нагонит. Вмиг обернулся сын борзою собакой, догнал лисицу и поймал. Выскочили из лесу панычи:
— Это твоя собака?
— Моя!
— Хорошая борзая! Продай ее нам.
— Купите.
— Что ж тебе за нее дать?
— Триста рублей без цепочки.
— На что нам твоя цепочка, мы ей золоченую сделаем. Бери сто!
— Нет.
— Ну, забирай деньги, давай собаку.

Отсчитали деньги, взяли борзую и стали опять за лисой гоняться. А она как погнала лису да прямо в лес: обернулась там парубком, и явился он снова к отцу.

Идут они и идут, а отец и говорит:
— Что нам, сын, этих вот денег? Только разве хозяйством обзавестись да хату подновить...
— Не горюйте, таточку, еще будут. Сейчас, — говорит, — будут панычи за перепелами с соколом охотиться. Вот обернусь я соколом, и станут они меня у вас покупать, а вы продайте меня опять за триста рублей, только без колпачка.

Идут они полем, глядь — спустили панычи на перепела сокола. Гонится сокол, а перепел убегает: сокол не догонит, перепел не убежит. Обернулся тогда сын соколом, вмиг насел на перепела. Увидали это панычи.

— Это твой сокол?
— Мой.
— Продай его нам.
— Купите.
— Что хочешь за него?
— Коль дадите триста рублей, то берите себе, да только без колпачка.
— Мы ему парчовый сделаем.

Сторговались, продал старик сокола за триста рублей. Вот пустили панычи сокола за перепелом, а он как полетел — и прямо в лес, обернулся парубком и опять к отцу воротился.

— Ну, теперь мы маленько разжились, — говорит старик.
— Подождите, таточку, еще будет! Как станем проходить мимо ярмарки, обернусь я конем, а вы меня продайте. Дадут вам за меня тыщу рублей. Да только продавайте без уздечки.

Подходят к местечку, а там ярмарка большая или что-то вроде того. Обернулся сын конем, а конь такой, словно змей, что и подступить к нему страшно! Ведет отец коня за уздечку, а тот так и гарцует, копытами землю бьет. Посходились купцы, торгуются.

— За тыщу, — говорит, — без уздечки продам.
— Да зачем нам твоя уздечка! Мы ему серебряную, золоченую сделаем!

Дают пятьсот.

А тут цыган подходит, слепой на один глаз.

— Что тебе, старик, за коня?
— Тыщу без уздечки.
— Э, дорого, батя, бери пятьсот с уздечкой!
— Нет, не рука, — говорит отец.
— Ну, шестьсот... бери!

Как начал цыган торговаться, а старик и копейки не уступает.

— Ну, бери, батя, только с уздечкой.
— Э, нет, уздечка моя!
— Милый человек, да где ж это видано, чтоб продавали коня без узды? Как же его взять-то?..
— Как хочешь, а уздечка моя! — говорит старик.
— Ну, батя, я тебе еще пять рубликов накину, только с уздечкой.

Подумал старик: «Уздечка каких-нибудь три гривны стоит, а цыган дает пять рублей», — взял да и отдал.

Распили магарыч. Взял старик деньги и пошел домой, а цыган вскочил на коня и поехал. А был то не цыган. Ох цыганом обернулся.

Несет конь Оха выше дерева, ниже облака. Спустились в лесу, приехали к Оху. Поставил он коня в стойло, а сам в хату пошел.

— Не ушел-таки из моих рук, вражий сын, — говорит жене.

Вот в полдень берет Ох коня за узду, ведет к водопою, к реке. Только привел к реке, а конь наклонился напиться, обернулся окунем и поплыл. Ох, не долго думая, обернулся щукой и давай за окунем гнаться. Вот-вот нагонит, окунь развернул плавники, махнул хвостом, а щука и не может схватить. Вот догоняет его щука и говорит:
— Окунек, окунек! Повернись ко мне головой, давай с тобой побеседуем!
— Ежели ты, кумушка, беседовать хочешь, то я и так услышу!

Нагоняет щука окуня и говорит:
— Окунек, окунек, повернись ко мне головой, давай с тобой побеседуем!

А окунек расправил плавники:
— Коль ты, кумушка, беседовать хочешь, я и так услышу.

Долго гонялась щука за окунем, а поймать не может.

Вот подплывает окунь к берегу, а там царевна белье полощет. Обернулся окунь гранатовым перстнем в золотой оправе, увидела его царевна и вытащила из воды. Приносит домой, похваляется:
— Ах, какой я, батюшка, красивый перстенек нашла!

Любуется отец, а царевна не знает, на какой его палец и надеть: такой он красивый!

А тут в скором времени царю докладывают, что явился, мол, какой-то купец. (А это Ох купцом обернулся.) Вышел царь:
— Что тебе, старичок, надо?
— Так, мол, и так: ехал я, — говорит Ох, — на корабле по морю, вез в родную землю своему царю перстень гранатовый да уронил его в воду. Не нашел ли кто его из ваших?
— Да, — говорит царь, — дочка моя нашла. Позвали ее. И как начал Ох ее просить, чтобы отдала, — а то мне, говорит, и на свете не жить, коль не привезу того перстня!

А она не отдает, да и все!

Тут уж и царь вмешался:
— Отдай, — говорит, — дочка, а то из-за нас будет беда старику!

А Ох уж так просит:
— Что хотите с меня берите, только перстень отдайте.
— Ну, коль так, — говорит царевна, — то пускай будет ни мне, ни тебе! — и кинула перстень оземь... и рассыпался он пшеном по всему дворцу. А Ох, не долго думая, обернулся петухом и давай то пшено клевать. Клевал, клевал, все поклевал, но одно пшенное зернышко закатилось царевне под ногу, вот он его не заметил. Только поклевал, вмиг вылетел в окно и полетел.

А из пшенного зернышка обернулся парубок, да такой красивый, что царевна как глянула, так сразу ж в него влюбилась — просит царя и царицу, чтобы выдали ее за него замуж.

— Ни за кем, — говорит, — не буду я счастлива, только с ним мое счастье!

Долго не соглашался царь отдавать свою дочку за простого парубка, а потом согласился. Благословили их, обвенчали да такую свадьбу сыграли, что весь мир на ней побывал.

И я там был, мед-вино пил, хоть во рту не было, а по бороде текло, потому она у меня и побелела.

Колись дуже давно жили собі бідні чоловік та жінка, і був у них один син, та й той такий ледачий, що нічогісінько не робив, тільки на печі грався. Стало йому двадцять літ. Батьки журяться, думають, що з ним робити. Вирішили віддати в найми, може, чужі люди його чомусь навчать. Оддали хлопця до кравця, потім до шевця – більше трьох днів він не витримував, тікав додому. Надумав батько одвести сина в інше царство. Йдуть вони через темний ліс. Чоловік утомився, сів на пеньок та й каже: – Ох! Як же я втомився!
Де не взявся – з-під пенька дідок вилазить,

Маленький, зморщений, а борода зелена аж по коліна. Та й питає чоловіка, навіщо він його кликав. Батько здивувався, сказав, що нікого не кликав. Тоді дідок і назвався, він – лісовий цар Ох. Розпитав, куди вони йдуть і сказав, що хоче найняти хлопця, навчити його. Звелів прийти через рік: якщо впізнає батько сина, забере, а ні, то буде ще рік служити. На тому домовилися, батько пішов додому, а цар повів хлопця в підземне царство до зеленої хатки, де й жінка, і діти, і наймички – все зелене, навіть їжа.
Дав Ох завдання хлопцеві – нарубати дров. А той ліг та й спить. Наказав тоді Ох спалити наймита. Так і зробили. Вуглину, яка залишилася, Ох сприснув живущою водою – хлопець ожив і став таким гарним, що й не сказати. Так повторювалося п’ять разів. Із ледачого парубка став моторний і гарний козак.
Через рік батько прийшов за сином, викликав Оха. Цар повів його до себе, взяв проса, висипав – назбігалося багато півнів. Треба було батькові впізнати серед них сина, але той не впізнав, то й пішов додому ні з чим.
Наступного року Ох увів батька в кошару й загадав упізнати серед баранів свого сина. Той знову не впізнав, та й пішов журячись. ,
На третій рік іде батько до Оха, а назустріч йому дід, білий, як молоко, і одежа на ньому біла.
Привіталися, розпитав дід про батькову біду і взявся допомогти. Сказав, що Ох тепер випустить голубів, так батько хай не бере ніякого, тільки того, котрий не їстиме, сидітиме окремо під грушею та оскубатиметься. Батько так і зробив. Довелося Охові віддавати сина, тепер уже такого гарного парубка.
Йдуть батько й син додому, розмовляють. Журиться батько, що вони бідні. Тоді син його заспокоїв і сказав, що тут полюватимуть за лисицями паничі, він перекинеться на хорта й піймає лисицю; мисливці будуть купувати хорта у нього, хай продає, тільки без ретязя, от і будуть гроші. Все так і трапилося. Батько йде та знову бідкається, що мало грошей, не вистачить хазяйством обзавестись.
Парубок сказав, що паничі їхатимуть по перепелиці із соколом, то він перекинеться на сокола, мисливці купуватимуть у нього того сокола, хай продає, тільки без шапочки. Так і зробили. Продав батько сокола за триста рублів, а той як полетів, то й не повернувся до паничів.
Син сказав, що перекинеться ще й конем на ярмарку, а батько хай продає його за тисячу рублів, тільки без недоуздка. Де не взявся циган, став торгуватися і таки вмовив батька продати коня з недоуздком. А то був не циган, а цар Ох. Сів цар на коня, поїхав додому, радий, що таки не втік парубок. Повів коня до водопою, а той кінь перекинувся окунем та й поплив у річці. Ох перекинувся щукою – та за ним. Довго ганялися. Виплив той окунь на берег, де царівна білизну прала, та й перетворився на перстень. Царівна підняла його з води, пішла додому, хвалиться. Ох перекинувся купцем, прийшов до царя й попросив віддати йому перстень, бо то саме він його загубив, а без нього йому не жити. Царівні жаль віддавати, вона й кинула перстень на землю – то щоб ні тобі, ні мені. Перстень і розсипався пшоном по хаті. Ох перекинувся півником – і давай клювати. А одна пшонинка закотилася під ноги царівні, то лісовий цар її не помітив та й полетів собі.
А з пшонини постав такий гарний парубок, що царівна одразу в нього закохалася. Попросила батька віддати її за нього, цар довго морщився, що за простого віддавати доводиться, та все ж погодився. І зіграли вони гучне весілля.
Коментар:
Ця казка – фантастична, і навіяна вірою людей у лісових царів, у живлющу воду, в чарівне очищення вогнем. Злим силам протистоять добрі, наприклад, дід у білому, який допоміг батькові впізнати сина.
У казці відбивається наївна віра народу в те, що царі живуть, як і прості люди – “царівна шмаття на річці пере”, “пшоном розсипалось по хаті”, “так у простого хлопця і закохалася”. Цей фольклорний твір утверджує оптимізм, віру в краще, в перемогу добра й справедливості.

(Пока оценок нет)

Related posts:

1. Були собі дід та баба, і було в них три сини: два розумних, а третій дурний. Розумних же вони жалують, дають їм усе найкраще, а...
2. Пішла якось бідна жінка до міста. Та ось назустріч їй чоловік. Він сказав, що може виручити жінку з бідності, якщо вона продасть те, про що...

Вот и пошли.

Идут по дороге, беседуют. Отец расспрашивает, как ему у Оха жилось. Сын все рассказывает, а отец жалуется, как бедствует он, а сын слушает. А потом отец говорит:

Что же нам теперь, сыне, делать? Я бедняк, и ты бедняк. Прослужил ты три года, да ничего не заработал!

Не горюйте, таточку, все устроится. Будут, - говорит, - в лесу панычи на лис охотиться; вот обернусь я борзою собакой, поймаю лису, и захотят панычи меня у вас купить, а вы меня за триста рублей и продайте, только продавайте без цепочки: будут у нас деньги, разживемся.

Идут они и идут; глядь - на опушке собаки за лисицей гонятся: никак лиса убежать не может, а борзая никак ее не нагонит. Вмиг обернулся сын борзою собакой, догнал лисицу и поймал. Выскочили из лесу панычи:

Это твоя собака?

Хорошая борзая! Продай ее нам.

Купите.

Что ж тебе за нее дать?

Триста рублей без цепочки.

На что нам твоя цепочка, мы ей золоченую сделаем. Бери сто!

Ну, забирай деньги, давай собаку.

Отсчитали деньги, взяли борзую и стали опять за лисой гоняться. А она как погнала лису да прямо в лес: обернулась там парубком, и явился снова к отцу.

Идут они и идут, а отец и говорит:

Что нам, сын, этих вот денег? Только разве хозяйством обзавестись да хату подновить…

Не горюйте, таточку, еще будут. Сейчас, - говорит, - будут панычи за перепелами с соколом охотиться. Вот обернусь я соколом, и станут они меня у вас покупать, а вы продайте меня опять за триста рублей, только без колпачка.

Идут они полем, глядь - спустили панычи на перепела сокола. Гонится сокол, а перепел убегает: сокол не догонит, перепел не убежит. Обернулся тогда сын соколом, вмиг насел на перепела. Увидали это панычи.

Это твой сокол?

Продай его нам.

Купите.

Что хочешь за него?

Коль дадите триста рублей, то берите себе, да только без колпачка.

Мы ему парчовый сделаем.

Сторговались, продал старик сокола за триста рублей. Вот пустили панычи сокола за перепелом, а он как полетел - и прямо в лес, обернулся парубком и опять к отцу воротился.

Ну, теперь мы маленько разжились, - говорит старик.

Подождите, таточку, еще будет! Как станем проходить мимо ярмарки, обернусь я конем, а вы меня продайте. Дадут вам за меня тыщу рублей. Да только продавайте без уздечки.

Подходят к местечку, а там ярмарка большая или что-то вроде того. Обернулся сын конем, а конь такой, словно змеи, что и подступить к нему страшно! Ведет отец коня за уздечку, а тот так и гарцует, копытами землю бьет. Посходились купцы, торгуются.

За тыщу, - говорит, - без уздечки продам.

Да зачем нам твоя уздечка! Мы ему серебряную, золоченую-сделаем!

Дают пятьсот.

А тут цыган подходит, слепой на один глаз.

Что тебе, старик, за коня?

Тыщу без уздечки.

Э, дорого, батя, бери пятьсот с уздечкой!

Нет, не рука, - говорит отец.

Ну, шестьсот… бери!

Как начал цыган торговаться, а старик и копейки не уступает»

Ну, бери, батя, только с уздечкой.

Э, нет, уздечка моя!

Милый человек, да где ж это видано, чтоб продавали коня без узды? Как же его взять-то?..

Как хочешь, а уздечка моя! - говорит старик.

Ну, батя, я тебе еще пять рубликов накину, только с уздечкой.

Подумал старик: «Уздечка каких-нибудь три гривны стоит, а цыган дает пять рублей», - взял да и отдал.

Распили магарыч. Взял старик деньги и пошел домой, а цыган вскочил на коня и поехал. А был то не цыган. Ох цыганом обернулся.

Несет конь Оха выше дерева, ниже облака. Спустились в лесу, приехали к Оху. Поставил он коня в стойло, а сам в хату пошел.

Не ушел-таки из моих рук, вражий сын, - говорит жене.

Вот в полдень берет Ох коня за узду, ведет к водопою, к реке.

Только привел к реке, а конь наклонился напиться, обернулся окунем и поплыл. Ох, не долго думая, обернулся щукой и давай за окунем гнаться. Вот-вот нагонит, окунь развернул плавники, махнул хвостом, а щука и не может схватить. Вот догоняет его щука и говорит:

Окунек, окунек! Повернись ко мне головой, давай с тобой побеседуем!

Ежели ты, кумушка, беседовать хочешь, то я и так услышу!

Нагоняет щука окуня и говорит:

Окунек, окунек, повернись ко мне головой, давай с тобой побеседуем!

А окунек расправил плавники:

Коль ты, кумушка, беседовать хочешь, я и так услышу.

Долго гонялась щука за окунем, а поймать не может.

Вот подплывает окунь к берегу, а там царевна белье полощет.

Обернулся окунь гранатовым перстнем в золотой оправе, увидела его царевна и вытащила из воды. Приносит домой, похваляется:

Ах, какой я, батюшка, красивый перстенек нашла!

Любуется отец, а царевна не знает, на какой его палец и надеть: такой он красивый!

А тут в скором времени царю докладывают, что явился, мол, какой-то купец. (А это Ох купцом обернулся.) Вышел царь:

Что тебе, старичок, надо?

Так, мол, и так: ехал я, - говорит Ох, - на корабле по морю, вез в родную землю своему царю перстень гранатовый, да уронил его в воду. Не нашел ли кто его из ваших?

Да, - говорит царь, - дочка моя нашла.

Позвали ее. И как начал Ох ее просить, чтобы отдала, - а то мне, говорит, и на свете не жить, коль не привезу того перстня!

А она не отдает, да и все!

Тут уж и царь вмешался:

Отдай, - говорит, - дочка, а то из-за нас будет беда старику!

А Ох уж так просит:

Что хотите с меня берите, только перстень отдайте.

Ну, коль так, - говорит царевна, - то пускай будет ни мне, ни тебе! - и кинула перстень обземь… и рассыпался он пшеном по всему дворцу. А Ох, не долго думая, обернулся петухом и давай то пшено клевать. Клевал, клевал, все поклевал; но одно пшенное зернышко закатилось царевне под ногу, вот он его не заметил. Только поклевал вмиг, вылетел в окно и полетел…

А из пшенного зернышка обернулся парубок, да такой красивый, что царевна как глянула, так сразу ж в него и влюбилась, - просит царя и царицу, чтобы выдали ее за него замуж.

Ни за кем, - говорит, - не буду я счастлива, только с ним мое счастье!

Долго не соглашался царь отдавать свою дочку за простого парубка, а потом согласился. Благословили их, обвенчали да такую свадьбу сыграли, что весь мир на ней побывал.

И я там был, мед-вино пил; хоть во рту не было, а по бороде текло, потому она у меня и побелела.

Давным-давно, не на нашей памяти, а пожалуй, когда ещё и отцов и дедов наших не было на свете, жил-был бедный мужик с женой, и был у них всего один сын, да и тот не такой, как надо: уродился таким лентяем, что просто беда! И за холодную воду не возмётся, всё на печи сидит да просо пересыпает. Ему уже, пожалуй, лет двадцать, а он всё, как дадут поесть, поест, а не дадут, то и так обходится.
Отец с матерью горюют:
- Что нам с тобой, сынок, делать, что ты ни к чему не годен? У других дети своим родителям помогают, а ты только хлеб даром ешь?
А ему хоть бы что: сидит да просо пересыпает... Горевали-горевали отец с матерью, а потом мать и говорит:
- Что ж ты, старик, думаешь? Вишь, какой он уже вырос, а такой дурак - ничего делать не умеет. Нанял бы ты его куда-нибудь, может, чужие люди его чему научат?
Посоветовались, и отдал отец его на портного учиться. Вот побыл он там дня три и убежал; забрался на печку - опять просо пересыпает.
Побил его отец хорошенько, отдал к сапожнику учиться. Да он и оттуда убежал. Отец опять его побил и отдал учиться кузнечному ремеслу. Но и там он долго не пробыл - убежал.
- Что же делать? Поведу,- говорит отец,- такого-сякого, в другое царство: уж куда ни отдам, а отдам - может, хоть оттуда не убежит.
Взял и повёл его. Идут, идут, долго ли, коротко ли, вошли в такой дремучий лес, что только небо да землю видать. Входят в лес, притомились немного; глядь - стоит у тропинки обгорелый пенёк, старик и говорит:
- Притомился я - сяду отдохну чуток. Вот садится он на пенёк:
- 0x! Как же я утомился!
Только сказал это, как вдруг из пенька, откуда ни возьмись, вылезает маленький дедок, сам сморщенный, а борода зелёная, до самых колен.
- Что тебе,- говорит,- человече, от меня надобно?
Удивился старик: откуда такое диво взялось? И говорит ему:
- Я разве тебя звал? Отвяжись!
- Как же не звал,- говорит дедок,- когда звал!
- Кто же ты такой? - спрашивает старик.
- Я,- говорит дедок,- лесной царь Ох. Зачем ты меня звал?
- Да чур тебя, я и не думал тебя звать! - говорит старик.
- Нет, звал: ты сказал: «Ох!»
- Да это я устал,- говорит старик,- вот и сказал.
- Куда же ты идёшь? - спрашивает Ох.
- Куда глаза глядят!-отвечает старик.- Веду своего дурачка внаймы отдавать - может, чужие люди его уму-разуму научат, ведь дома куда ни отдам, убежит.
- Так отдай его мне,- говорит Ох,- я его выучу. Только уговор: как год минет и ты придёшь за ним, то если узнаешь его - бери, а не узнаешь - ещё год у меня прослужит!
- Ладно,- говорит старик.
Ударили по рукам, и пошёл старик домой, а сынка Ох к себе повёл.
Вот как повёл его Ох, так и ведёт прямо на тот свет, под землю, и привёл к зелёной хатке, камышом утыканной. И всё в той хатке зелёное: и стены зелёные, и лавки зелёные, и жена Оха зелёная, и дети, словом - всё-всё. А работницами у Оха мавки - такие изумрудные, как рута...
- Ну, садись,- говорит Ох своему работнику,- да маленько поешь.
Подают мавки еду - и еда зелёная. Поел он.
- Ну,- говорит Ох,- пойди же, работничек, дров наруби да в хату наноси.
Пошёл работник. Уж рубил или нет, а лёг на дровах и уснул. Приходит Ох, а тот спит. Велел он дров наносить, положил связанного работника на дрова и поджёг их. Сгорел работник! Взял тогда Ох пепел, развеял по ветру, а один уголёк возьми да и выпади из пепла. Окропил его Ох живою водою - ожил снова работник, только уже проворнее стал.
Опять велел ему Ох дров нарубить, а тот опять уснул. Он поджёг дрова, сжёг работника, пепел по ветру развеял, уголёк живою водой окропил - вновь ожил работник и стал такой красивый, что лучше нету! Вот сжёг его Ох в третий раз и опять окропил уголёк живою водой - и сделался из ленивого парубка такой проворный да красивый казак, что ни вздумать, ни взгадать, только в сказке сказать.
Пробыл парубок у Оха год. Миновал год, идёт отец за сыном. Пришёл в лес, к тому обгорелому пеньку, сел и говорит:
- Ох!
Ох и вылез из пенька и молвит:
- Здорово, человече!
- Здорово, Ох!
- А что тебе, человече, надобно? - спрашивает Ох.
- Пришёл,- говорит,- за сыном.
- Что ж, иди: коль узнаешь - бери его с собой, а не узнаешь - ещё год прослужит.
Пошёл старик за Охом. Приходит к его хате. Ох вынес мерку проса, высыпал - сбежалось петухов видимо-невидимо.
- Ну, узнавай,- говорит Ох,- где твой сын? Смотрел-смотрел старик - все петухи одинаковые: один в один, не узнал.
- Ну,- говорит Ох,- ступай домой, раз не узнал. Твой сын ещё год у меня прослужит.
Пошёл старик домой.
Вот проходит и второй год. Опять идёт старик к Оху. Подошёл к пеньку:
- Ох! - говорит. Ох вылез к нему.
- Иди,- говорит,- узнавай!
Завёл его в овчарню, а там - бараны, и все один в одного. Смотрел-смотрел старик да так и не узнал.
- Коли так, ступай домой: твой сын ещё год у меня проживёт.
Ушёл старик, пригорюнившись.
Проходит и третий год. Идёт старик к Оху. Идёт да идёт, вдруг навстречу ему дед, весь белый, как молоко, и одежда на нём белая.
- Здорово, человече!
- Доброго здоровья, дед!
- Куда тебя доля ведёт?
- Иду,- говорит,- к Оху сына выручать.
- Как?
- Да так, мол, и так,- говорит старик. И рассказал белому деду, как отдал он Оху внаймы своего сына и с каким уговором.
- Э! - говорит дед.- Дело твоё плохо! Долго он тебя будет водить за нос.
- Да я уж,- говорит старик,- и сам вижу, что дело плохо, да не знаю, что теперь и делать. Может, вы, дедушка, знаете, как мне сына-то узнать?
- Знаю! - говорит дед.
- Так скажите мне, дедушка, миленький! Всё-таки, какой бы там сын ни был, а родной мне, своя кровинка.
- Тогда слушай,- говорит дед.- Как придёшь к Оху, он выпустит голубей, но ты ни одного не бери, а возьми только того, который будет под грушей сидеть да перышки чистить: это твой сын!
Поблагодарил старик деда и пошёл. Приходит к пеньку.
- Ох! - говорит.
Ох вылез и повёл его в своё лесное царство. Вот высыпал Ох мерку пшеницы, созвал голубей.
Слетелось их великое множество, и все - как один.
- Узнавай,- говорит Ох,- где твой сын. Узнаешь- твой, не узнаешь - мой!
Вот все голуби клюют пшеницу, а один сидит под грушей, нахохлился и перья чистит. Старик и говорит:
- Вот мой сын!
- Ну, угадал! Коли так - бери.
И превратил Ох голубя в такого красивого парубка, что лучше во всём свете не сыскать. Сильно обрадовался отец, обнимает сына, целует. Оба радуются!
- Пойдём же, сын, домой. Вот и пошли.
Идут по дороге, разговаривают. То отец расспрашивает, как у Оха жилось; сын рассказывает. То отец жалуется, как он бедствует; сын слушает. А потом отец и говорит:
- Что же нам теперь, сынок, делать? Я бедняк, и ты бедняк. Прослужил ты три года, да ничего не заработал.
- Не горюйте, тато, всё устроится. Смотрите,- говорит,- будут здесь панычи на лис охотиться, вот я и обернусь борзою и поймаю лису. Захотят панычи меня у вас купить, так вы меня за триста рублей и продайте, только продавайте без цепочки; вот и появятся у нас деньги, разживёмся!
Идут они, идут; глядь - на опушке собаки лису гоняют - так гоняют, так гоняют: никак лиса не убежит, а борзая никак не нагонит. Вмиг обернулся сын борзой, догнал лису и поймал. Выскочили из лесу панычи:
- Это твоя борзая?
- Моя!
- Славная борзая! Продай её нам.
- Купите.
- Что ж тебе за неё дать?
- Триста рублей, без цепочки.
- На что нам твоя цепочка, мы ей золочёную сделаем! Бери сто!
- Нет.
- Ну, забирай деньги, давай борзую.
Отсчитали деньги, взяли борзую - давай охотиться. Выпустили её опять на лису. Она как погнала её, да прямо в лес: обернулась там парубком, и он явился снова к отцу.
Идут они, идут, а отец и говорит:
- Что нам, сын, эти деньги? Только и всего, что хозяйством обзавестись да хату починить...
- Не горюйте, тато, ещё будут. Сейчас,- говорит,- будут панычи за перепелами с соколом охотиться. Вот обернусь я соколом, и станут они меня покупать, а вы и продайте опять за триста рублей, только без колпачка.
Вот идут они полем, глядь - спустили панычи на перепела сокола. Гонится сокол, а перепел убегает; сокол не догонит, перепел не убежит. Обернулся сын соколом, вмиг настиг перепела. Увидали панычи:
- Это твой сокол?
- Мой.
- Продай его нам.
- Купите.
- Что хочешь за него?
- Коль дадите триста рублей, то берите, только без колпачка.
- Мы ему из парчи сделаем!
Сторговались, продал старик сокола за триста рублей. Вот пустили панычи сокола за перепелом, а он как полетел - и прямо в лес, обернулся парубком и опять к отцу воротился.
- Ну, теперь мы маленько разжились,- говорит старик.
- Погодите, тато, ещё будет! Как станем проходить мимо ярмарки, обернусь я конём, а вы меня продавайте. Дадут вам за меня тысячу рублей. Да только продавайте без уздечки.
Вот подходят к городку, что ли, а там ярмарка.
Обернулся сын конём - такой конь, словно змей, и подступиться страшно! Ведёт отец коня за уздечку, а тот гарцует, копытами землю бьёт. Сошлись купцы, торгуются.
- Коли за тысячу,- говорит,- без уздечки, то и забирайте!
- Да зачем нам твоя уздечка! Мы ему из серебра золочёную сделаем!
Дают пятьсот.
- Нет!
А тут цыган подходит, слепой на один глаз.
- Что тебе, старик, за коня?
- Тысячу, без уздечки.
- Э, дорого, батя, бери пятьсот с уздечкой!
- Нет, не с руки,- говорит отец.
- Ну, шестьсот... бери!
Как стал цыган торговаться, как стал - да старик и копейки не уступает.
- Ну, бери, батя, только с уздечкой.
- Э, нет, цыган: уздечка моя!
- Мил человек, да где ж это видано, чтоб коня продавали без узды?
- Как хочешь, а уздечка моя! - говорит старик.
- Ну, батя, я тебе ещё пять рубликов накину,- только с уздечкой.
Подумал старик: «Уздечка каких-то три гривны стоит, а цыган даёт пять рублей». Взял да и отдал. Пошёл старик с деньгами домой, а цыган - на коня и поехал. Но был он не цыган - то Ох цыганом обернулся.
Несёт конь Оха выше дерева, ниже облака. Спустились в лесу, приехали к Оху. Поставил он коня в стойло, а сам в хату пошёл.
- Не ушёл-таки из моих рук, вражий сын,- говорит жене.
Вот в полдень берёт Ох коня за узду, ведёт к водопою, к реке. Только привёл к реке, а конь наклонился пить да и обернулся окунем и поплыл. Ох, не долго думая, обернулся щукой и давай за. окунем гнаться. Только нагонит, а окунь развернёт плавники, повернётся хвостом, вот щука и не ухватит. Догоняет его щука и говорит:
- Окунёк, окунёк! Повернись-ка головой, побеседуем с тобой!
- Коль ты, кумушка, побеседовать хочешь,- говорит окунёк щуке,- то я и так услышу!
Опять нагонит щука окуня:
- Окунёк, окунёк, повернись-ка головой, побеседуем с тобой!
А окунёк расправит плавники да и говорит:
- Коль ты, кумушка, побеседовать хочешь, то я и так услышу.
Долго гонялась щука за окунем,- ан нет, не поймать!
Вот подплывает окунь к берегу, а там царевна бельё полощет. Обернулся окунь гранатовым перстнем в золотой оправе, увидела его царевна и достала из воды. Приносит домой, похваляется:
- Какой я, батюшка, красивый перстенёк нашла!
Любуется отец, а царевна не знает, на какой палец его и надеть: красивый такой!
А погодя докладывают царю, что явился какой-то купец. (А это Ох купцом обернулся.) Вышел царь:
- Чего тебе надо?
- Так, мол, и так: ехал я,- говорит Ох,- на корабле по морю. Вёз в свою землю царю перстень гранатовый, да и уронил его в воду. Не нашёл ли кто из ваших?
- Да,- говорит царь,- дочка моя нашла. Позвали её. Как начал Ох её просить, чтоб отдала,- а то ему, говорит, и на свете не жить, коль не привезёт того перстня! А она не отдаёт, и всё! Тут уж и царь вмешался.
- Отдай,- говорит,- дочка, а то из-за нас будет беда человеку,- отдай!
А Ох уж так просит:
- Что хотите, то и берите у меня - только отдайте мне перстень!
- Ну, коль так,- говорит царевна,- то не будет ни мне, ни тебе! - и хватила перстнем о землю. Рассыпался тот перстень пшеном - так и раскатилось по всему дому. А Ох, не долго думая, обернулся петухом и давай то пшено клевать. Клевал, клевал, всё склевал, но одно пшённое зёрнышко закатилось под ноги царевне,- он его и не заметил. Только поклевал - вмиг в окно и полетел.
А пшённое зёрнышко обернулось парубком, да таким красивым, что царевна как увидела, так сразу и влюбилась - и так уже просит царя и царицу, чтобы выдали за него:
- Ни за кем,- говорит,- я счастливой не буду, а за ним моё счастье!
Долго царь кривился: «Как это за простого парубка отдавать свою дочку?» А потом посоветовались - и благословили их, обвенчали, да такую свадьбу сыграли, что весь люд на ней побывал!
И я там был, мёд-вино пил, хоть во рту не было, а по бороде текло - потому она у меня и побелела!

Жили рядом Ох и АХ -
Друг от друга в двух шагах.
АХ - шутник и хохотун,
Ох - отчаянный ворчун.

АХ работы не боится,
АХу охать не годится,
Улыбнется, скажет «ах!» -
Дело спорится в руках.

ОХ глаза косит на АХА,
На дела глядит со страхом,
И, наверно, потому
Не везет в делах ему…

Если АХ в пути споткнется,
Он не плачет, а смеется.

ОХ же стонет то и дело -
Все бедняге надоело.

АХ работает, как надо.
До чего ж вкусна награда!

Ох-ох-ох! - вздыхает ОХ, -
Тут крапива, не горох…
Все не эдак, все не так!
Охать ОХ - большой мастак.

Смотрит солнышко лучисто,
В доме АХА чисто-чисто!

Тучку АХ хотел отжать,
А она давай рычать.

Хлынул дождь, ударил гром,
АХ бежит с пустым ведром…
АХ с улыбкой ахнул:
- Хорошо бабахнул…
АХ прищурился хитро:
- Туча лезь в мое ведро!

Ноет ОХ:
- Ох, ох!
Я от грохота оглох.

Все соседи вышли,
Встали возле вишни.
ОХУ в самом дел Жили рядом Ох и АХ
Друг от друга в двух шагах
АХ – шутник и хохотун
Ох – отчаянный ворчун

АХ работы не боится
АХУ охать не годится
Улыбнется, скажет «ах!» -
Дело спорится в руках

ОХ глаза косит на АХА,
На дела глядит со страхом,
И, наверно, потому
Не везет в делах ему…

Если АХ в пути споткнется,
Он не плачет, а смеется

ОХ же стонет то и дело -
Все бедняге надоело

АХ работает, как надо.
До чего ж вкусна награда!

Ох-ох-ох! - вздыхает ОХ, -
Тут крапива, не горох…
Все не эдак, все не так!
Охать ОХ – большой мастак.

Смотрит солнышко лучисто,
В доме АХА чисто-чисто!

Тучку АХ хотел отжать,
А она давай рычать.

Хлынул дождь, ударил гром,
АХ бежит с пустым ведром…
АХ с улыбкой ахнул:
- Хорошо бабахнул…
АХ прищурился хитро:
- Туча лезь в мое ведро!

Ноет ОХ:
- Ох, ох!
Я от грохота оглох.

Все соседи вышли,
Встали возле вишни.
ОХУ в самом деле плохо –
Голова болит у ОХА

Ой! – сказал с досадой ОЙ.
- Значит, ОХ теперь больной.
- Эй, ворчливых не жалей! –
Говорит соседу ЭЙ
- Вечно охать – это смех.
осказках.ру - сайт

К ОХУ в дом друзья пришли,
Пол, как надо подмели,
Чисто вымыли посуду.
И случилось с ОХОМ чудо.

Обошлось без докторов,
ОХ теперь в полнее здоро.
Так его спасли друзья –
Без друзей прожить нельзя! е плохо –
Голова болит у ОХА

Ой! – сказал с досадой ОЙ.
- Значит, ОХ теперь больной.
- Эй, ворчливых не жалей! –
Говорит соседу ЭЙ
- Эх! – кричит с насмешкой ЭХ,
- Вечно охать – это смех.

Ну, а дед АЙ-ЯЙ-ЯЙ тут сказал со вздохом:
- Ай-яй-яй! Ай-яй-яй! Быть ворчливым плохо!

К ОХУ в дом друзья пришли,
Пол, как надо подмели,
Чисто вымыли посуду.
И случилось с ОХОМ чудо.

Обошлось без докторов,
ОХ теперь в полнее здорв.
Так его спасли друзья –
Без друзей прожить нельзя!

Добавить сказку в Facebook, Вконтакте, Одноклассники, Мой Мир, Твиттер или в Закладки

Главная » Эксплуатация » Ох хохо. Ох — сказка, текст читать. Украинские народные сказки